Ученик Сократа Платон углубил положение о деятельном начале познания. Он считал, что работа мышления отличается от ощущений не только по характеру ее зависимости от объектов (этот вывод за несколько поколений до Платона сделали элеаты и пифагорейцы), но и по производимым субъектом действиям. Состояние души на уровне мышления, по Платону, не пассивная рецепция, свойственная ощущениям, а собственная внутренняя работа, носящая характер беседы души с самой собой. «Мысля, она (душа. — М. Я.) делает не что иное, как рассуждает, сама себя спрашивая и отвечая, утверждая и отрицая» (Тем самым была открыта роль внутренней речи в процессе мышления). Идеи (форма, сущность) вещей не воспринимаются непосредственно, подобно ощущаемым качествам. Они требуют усилий, сосредоточенности и напряженности мысли. Для Аристотеля, прошедшего школу Платона, положение о том, что в душе представлено деятельное начало, стало уже незыблемым. За плечами Аристотеля, однако, стояли не одни лишь платоновские уроки, пронизанные ненавистью к материализму и откровенным стремлением раздваивать все, что только возможно: идеальное и материальное, ощущаемое и мыслимое, тело и душу и, наконец, саму душу. Аристотель смог использовать также весь опыт античного естествознания. Активность разумной души выступает не как уникальное, ни с чем не сопоставимое явление, а как частный случай общей активности живого. Принцип перехода возможности в действительность, т. е. активизация внутренних потенций, имеет одинаковую силу как для постигающего высшие формы вещей разума, так и для обмена веществ в растениях. Связанное с именем Аристотеля понимание природы психического получило резонанс в веках. Оно и сегодня сказывается в представлениях о способностях, психических функциях и актах. Ум естествоиспытателя искал реальное основание для любых порождений сознания. И не удивительно, что искал он его вовне, ибо эти порождения неизменно сохраняют предметную отнесенность. Субъективное в ощущениях и представлениях еще не могло быть познано прежним материализмом как зависящее не только от внешних вещей и процессов, но и от деятельности сознания. Поэтому Демокрит считал, что даже у фантастических образов (например, в сновидениях) непременно должны быть незамечаемые материальные двойники во внешнем мире. Согласно Демокриту, без непрерывного проникновения материальных истечений извне, без прямого контакта организма с источником этих образов вообще не существует. Платон своим учением об идеальных формах мистифицировал субъективный аспект образов, воздвигнув барьер на пути к их естественнонаучному объяснению. Аристотель преодолевает ограниченность схемы Демокрита с материалистических позиций. Он ищет реальное основание для представляемых (вторичных) образов вещей внутри организма. Важность такого подхода была огромна. Впервые продукты познавательной деятельности трактовались как такие феномены, которые, с одной стороны, передают знание о внешнем и с другой — производятся самим субъектом. Под субъектом же понималось индивидуальное одушевленное тело, а не бесплотная, противостоящая телу душа. Область представления (по аристотелевской терминологии—«фантазии») была открыта как объект научного исследования Аристотелем. Если до него в познавательном процессе различались две формы — ощущение и мышление, то Аристотель показал, что этими формами не исчерпывается работа познавательного механизма. Важная роль в нем принадлежит представлениям. Аристотель не только выделил представление объектов как специфический уровень познавательной активности. Он разработал гипотезу о том, что представления соединяются по определенным правилам, названным через много веков законами ассоциации (связи представлений по смежности, сходству и контрасту). Тем самым он стал родоначальником одной из самых могучих психологических теорий — ассоциативной. Самоочевидные факты возникновения образов без видимого внешнего воздействия (например, при воспоминании) внушали мысль об их самопроизвольном зарождении. Разработка представления об ассоциации позволяла выводить эти — казавшиеся спонтанными — образы из тех же материальных причин, которыми объяснялись ощущения и другие процессы, зависящие от прямого контакта организма с вещами. На этой основе явления репродукции, воспроизведения, воспоминания, приобретшие у Платона мистический смысл, получали естественнонаучное объяснение. Учение Платона о воспоминании было тесно связано с его гносеологической схемой. Из ощущений самих по себе логическое знание, считал он, не может быть и извлечено. Откуда же в таком случае оно является душе? По Платону — из воспоминаний души о вечных и совершенных идеях. Ощущения лишь повод для этого. Аристотель в противовес Платону отнес субстрат воспоминания не к душе, а к телу. Об ассоциациях говорил и Платон (например, при виде лиры, принадлежащей любимому человеку, вспоминают его образ), но лишь у Аристотеля ассоциации получили причинное обоснование. Одно из порождений «фантазии» (способности воображения) — сновидения, неизменно дававшие пищу для суеверий и иррациональных выводов, также получили у Аристотеля естественнонаучное толкование. Телесные движения, несущие образы, различаются по величине и силе. В состоянии сна движения большой силы исчезают, и тогда, подобно слабому огню, который становится заметным при отсутствии яркого света, незначительные движения, возникшие еще в дневное время, овладевают душой. Каждое движение сталкивается с другими, сочетается с ними, видоизменяется, давая в итоге причудливые видения. Предвосхищение во сне реальных событий — это суеверие, как известно, играло огромную роль в жизни греков, в том числе и при решении общественных вопросов,— возможно не иначе как случайное совпадение.
Древнегреческая мысль выработала три варианта трактовки сновидений. Демокрит считал, что в сновидениях образы залетают в организм извне. Платон— что в этих образах выражаются низменные влечения, в том числе сексуальные (это дает основание считать платоновский взгляд в какой-то мере предвосхищением фрейдовского). Третья — аристотелевская — трактовка наиболее близка к современной.
С появлением понятия о познавательных формах, охватываемых термином «фантазия» (в современном понимании к нему относится вся область представлений, воображения и памяти), существенно расширились возможности анализа психических процессов и взаимодействия между ними, возможности изучения диалектики перехода от ощущения к мысли.
}
