Достижения средневековой арабской психофизиологии

К достижениям средневековой психофизиологии отно­сится открытие того, что чувствующей частью органа зрения является не хрусталик, как предполагалось прежде, а сетчатая оболочка. Это открытие приписывают Ибн-Рошду (1126— 1198), который, более чем кто-либо из арабских философов, оказал глубокое и длительное влияние на философскую мысль Западной Европы. Влияние это определялось прежде всего но­вой трактовкой аристотелевского учения о душе, точнее, о высшей способности души — разуме («нусе»). В коммента­риях к трудам Аристотеля Ибн-Рошд дал материалистическое объяснение отношений души к телу. Индивидуальная душа, считал он, обладает некоторыми особенностями, коренящимися в чувственности, которые позволяют ей воспринимать тот бо­жественный разум («нус»), о котором писал Аристотель. По­добно солнцу, действующему на зрение, «нус» аффицирует ин­дивидуальные души. Тогда-то в них и проявляется ум — потен­циальный и актуальный. С исчезновением тела и присущих ему психических способностей низшего уровня то, что было приобретено божественным умом в результате его актуализации в данной душе, не исчезает бесследно, а поглощается им и про­должает существовать как момент универсального разума, свойственного всему человеческому роду.

Другие арабские ученые

В своем успешно реализованном стремлении к опытному и экспериментальному изучению психических явлений Ибн-Сина не был одинок в арабоязычном мире, выдвинувшем фалангу замечательных натуралистов. Назовем, в частности, знамени­того иранского медика Закарию Рази (865—925), призывав­шего строить науку на наблюдении и эксперименте, а не слепо следовать Галену. Среди многих сочинений Рази имелись и специально посвященные психологическим вопросам, в част­ности исследования, непосредственно направленные против га-леновской концепции зрительного акта.

Два арабских мыслителя: Ибн-Син и Ибн-Рошд

Среди ученых и философов того периода, воззрения кото­рых сложились под воздействием аристотелевских идей, выде­ляются два крупнейших ума, творившие в разных концах арабской державы: один на Востоке — Ибн-Сина (Авиценна), другой на Западе — Ибн-Рошд(Аверроэс). В их учениях скон­центрировались достижения арабоязычных мыслителей в различных областях знания, прежде всего в естественных науках. Оба ученых приобрели огромную популярность в Европе. Соз­данный Ибн-Синой «Канон» обеспечил ему «в течение пяти столетий самодержавную власть во всех медицинских школах средних веков». Ибн-Рошд стоит у истоков умствен­ного движения, подточившего европейскую схоластику и при­ведшего к созданию новой картины мира и человека. Но, на­зывая два прославленных имени, нельзя забывать о множестве астрономов, географов, химиков, ботаников, врачей Востока, труды которых (на протяжении ряда поколений) сделали воз­можным смелый и блистательный взлет научной мысли в по­следующие века. Завершив и обобщив эти устремления, Ибн-Сина и Ибн-Рошд смогли выдвинуть учения, содержавшие идеи о том, что природа вечна (совечна божеству), что ее законы не меняются произвольно, что существование души обусловлено деятель­ностью тела, что ее бессмертие в качестве индивидуальной сущ­ности невозможно, и ряд других идей, несовместимых с дог­матами ислама. Ибн-Сине (980—1037) принадлежало самое значительное после Галена учение о психофизиологических функциях. Оно отделялось от философской теории души. У него, таким обра­зом, имелись как бы две психологии — естественнонаучная и метафизическая. Он неизменно разграничивает их, говоря о двух несовпадающих точках зрения на душу — медицинской (читай: естественнонаучной) и философской. Более того, он считал, что для врача точка зрения «искателя истины» (фило­софа) необязательна. Применительно к психологическим проб­лемам Ибн-Сина выработал своеобразную концепцию «двой­ственной истины» в смысле отделения философского знания от естественнонаучного внутри самой светской науки. Такой под­ход позволял еще больше обезопасить изучение органической природы от вредоносного воздействия религии. Философское учение о душе становилось своего рода «про­слойкой» между наукой и религией. Оно представляло уровень, на котором достигается их согласование, но за пределами ко­торого оставалось поле свободного исследования. Такая уста­новка позволила Ибн-Сине широко развернуть опытное иссле­дование психофизиологических фактов и давать им объясне­ния, несовместимые с верой в бессмертие и имматериальность души. В медицинской психологии он отнюдь не считал необходи­мым согласовывать свои воззрения с высокопочитавшимся им, так же как и его современниками, авторитетом древних. Его взор был обращен к опыту, практике, реальным достижениям восточной медицины, переживавшей в этот период пору рас­цвета и резко контрастировавшей с царившим в средневековой Европе невежеством. Связью с эмпирической работой восточных натуралистов было сильно учение Ибн-Сины. Исходя из двух психологий, Ибн-Сина разработал и два учения о душе. Учение, выражавшее точку зрения медика, изложено в «Каноне». Оно является по своему основному на­правлению материалистическим. Идея о зависимости психики в целом от мозга проводилась в «Каноне» неуклонно. Аффек­тивную сторону душевной жизни Ибн-Сина также непосредст­венно связывал с телесными изменениями. В этом он следовал прочно установившейся в психофизиологии традиции. Но со­вершенно новаторским следует считать его исследовательский подход к аффектам. Предание рассказывает, как ему удалось определить душевную причину телесного истощения одного юноши. Говоря ему ряд слов, он зафиксировал по изменению его пульса, какие из них провоцируют аффект, вызвавший за­болевание. Возможно, это был первый в истории психологии случай психодиагностики, причем принцип, на котором она строилась, предвосхищает последующий ассоциативный экспери­мент, «детектор лжи» и другие сходные приемы поиска эмоцио­нального комплекса по экспериментально вызванным изменени­ям в вегетативной сфере. С именем Ибн-Сины связывают еще один опыт, также имеющий непосредственное отношение к психологии эмоций. Двум баранам давали пищу, одинаковую по количеству и ка­честву, но если один из них находился в обычных условиях, то неподалеку от другого был на привязи волк. Несмотря на нор­мальное питание, второй стал худеть и погиб. Неизвестно, какое объяснение давалось этому опыту, однако его схема говорит о понимании роли «сшибки» противоположных эмо­циональных установок в возникновении глубоких соматических сдвигов. Сказанное дает основание видеть у Ибп-Сипы зачат­ки экспериментальной психофизиологии аффективных состо­яний. Он был также зачинателем возрастной психофизиологии, подробно изучившим наряду с физическим развитием орга­низма изменение его психологических особенностей. Решающее значение он придавал воспитанию. Именно посредством воспи­тания осуществляется, по Ибн-Сине, воздействие психического на устойчивую структуру организма. Чувства, изменяющие те­чение физиологических процессов, возникают не спонтанно, а в результате воздействия на ребенка окружающих людей. Вызывая в нем те или другие чувства, взрослые формируют его натуру. Эти идеи входили в состав медицинской пси­хологии Ибн-Сины, наряду с которой он выдвигал философскую, содержавшую близкое к неоплатонизму учение о бессмертии души и другие соединенные с религией постулаты.
}

РАЗВИТИЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ИДЕЙ В АРАБОЯЗЫЧНОИ НАУКЕ

Переориентация философского мышления в направлении сбли­жения с эмпирией, с позитивным знанием о природе соверша­лась в этот период в недрах другой культуры — арабоязычной, расцветшей на Востоке в VIII—XII вв.