ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ИДЕИ СРЕДНЕВЕКОВОЙ ЕВРОПЫ

Тринадцатый век ознаменовался в Европе резким обострением классовой борьбы. Могущество католической церкви начало ко­лебаться, появились еретические движения. Была учреждена инквизиция и созданы церковные ордены—доминиканский и францисканский, призванные любыми средствами оберегать ор­тодоксальную доктрину. Ее философское обоснование было за­вершено «классическими» схоластическими системами Альбер­та фон Болынтедтского и Фомы Аквинского (1225—1274). Систему Фомы (томизм) католическая церковь в дальней­шем канонизировала как единственную правоверную. От уче­ния Аристотеля в томизме остались внешние атрибуты, главные жизненные нервы его были разрушены. Переработанным в теологических интересах оказалось и аристотелевское учение о душе. Аквинат и другие ортодоксальные схоласты, излагая свою версию аристотелевской психологии, вели борьбу с тем ее истолкованием, в котором сближались психическое и мате­риальное ( Они резко нападали на французских философов XIII в. Давида Динантского (последователя Александра Афродизийского) и Сигера Брабантского (последователя Ибн-Рошда). Но наибольшую опасность ортодоксы видели в аверроизме, все глубже пускавшем корни в западноевропейских странах. Аверроизм разделил разум и душу. Схоласты отстаивали монопсихизм — неотделимость разума от человеческой души. Ибн-Рошд учил, что человек связан с божеством не прямо, а посредством божественного разума; на поверку же выходило, что под этим разумом имелось в виду интеллектуальное богатство, созданное человеческим родом. Перед томизмом, призванным философски обосновать христианскую доктрину, стояла задача защитить бессмертие индивидуальной души, дог­мат о грехопадении, о непосредственной зависимости каждого отдельного человека от божьей милости и о личной ответственности перед всевышним. Именно религиозным целям служила концепция монопсихизма, дуалистически разделяющая «еди­ную» душу и тело (а не душу и разум, как у Ибн-Рошда). У Аристотеля душа была формой, способом организации материального тела. У Фомы Аквинского она становится «чи­стым» субъектом, не обладающим ничем, кроме способности сознавать. Чувственные образы, которые Аристотель трактовал как отпечаток вещи, у Фомы полностью дематериализовались, стали чисто духовным явлением. Он пришел к своеобразной форме идеализма: в отличие от идеализма Платона Фома Ак-винский субстантивировал не понятия, а чувственные образы, но в отличие от последующего идеализма Беркли полагал, что образы эти актуализируются благодаря специальной операции сознания, а не создаются самим индивидом. Через много ве­ков этот взгляд оживет в феноменологической концепции Брентано, в современной неотомистской психологии. Если уже чувственные образы становились чисто духовными сущностями, основанными на интенции (направленности) сознания, то еще легче было распространить принцип интенции на продукты мышления. Одной из определяющих особенностей томистской психоло­гии является принцип расположения всех явлений в ступенча­том ряду — от низшего к высшему. Каждое явление имеет свое место. Проведены грани между всем существующим и одно­значно определено, чему где быть. В ступенчатом ряду распо­ложены души (растительная, животная, человеческая). Внутри самой души располагаются способности и их продукты (ощу­щение, представление, понятие). Низшее подчиняется высшему и служит ему. Фома считал эту картину переложением взгля­дов Аристотеля. Что касается принципа телеологизма у Аристотеля и у Фомы, то и здесь их идейно-философская позиция не совпа­дала. Телеологизм Аристотеля отображал специфику живого, тогда как у Фомы — специфику идеологии феодального обще­ства с его незыблемым каноном: младший существует ради блага старшего. Томистская психология, будучи классическим образцом схоластики, лишь внешне напоминала основанную на опытном и естественнонаучном исследовании психических явле­ний систему Аристотеля.
}